Майкл Векс: Жизнь как квеч. /Перевод А.Фруман. М.: Текст, 2012. Тираж 3000.
Рец. писалась для журнала, но в в результате я сунул ее в стол, где сейчас случайно и нашел. Книжку с тех пор не перечитывал.
Современный тренд представляет еврейскую идишскую культуру идиотически жизнерадостной либо жертвенной. Одна картинка — скачущие хасиды, другая — согбенная фигурка у ворот концлагеря. Векс же идет против общего мнения и показывает нечто новое: огромную ксенофобичность еврейской культуры, ее тяжелую ортодоксальность, ее косность, ее брезгливость, ее замкнутость. Презрение к иноверцам, неприятие чужих культур и языков, жесткую стратификацию общества. Все эти черты показаны с нежной любовью, трезвым умом и сентиментальным юмором дембеля. Оказывается, что можно смеяться над Богом, народом и языком, и не ссориться с ними.
Я не говорю, что Майкл Векс любит дурные стороны своей культуры. Нет, я говорю, что он осветил темные закоулки. Тут вот какой парадокс, интересный по нашим новым временам, когда любое резкое движение в сферах религиозных или по-просту традиционных толкуется как движение чуждое и оскорбительное. А Векс стебется над иудаизмом и над евреями, и критикует их, но у читателя не возникает сомнений, что это можно делать изнутри и что его глумление не может нанести ущерба объекту.
Для текущего момента это необычно.
При этом Векс не упускает из виду целое, не сидит жопой на одной октаве и картина получается объемной. В книге всего лишь подробно — но не в ущерб прочему — оговариваются те части картины, которые обычно покрыты, если не белой краской, то непрозрачным слоем пыли. Перо его носится от духовного верха до телесного низа, очерчивая целое и немного больше.
Единая ось, на которую нанизаны все факты и толкования, — нытье. Нытье еврейского народа выбрано стволом культуры, а уж дальше прослеживаются и корни, и ветви, и цветы, и плоды и даже птицы, на этих ветвях сидящие, и червяки в их клювах и дети червяков. Нытье это называется квеч.
То есть Векс описывает еврейскую культуру, как культуры ноющую.
Культуру, в которой недовольство и потребность в недовольстве родились куда
куда раньше, чем основные вехи. Примерно во времена пророка Самуила. Ах нет,
где-то на пути из Египта. Или когда перед потопом погода испортилась? Культура и народный дух, по мнению Векса, ждали идеального воплощения и оно, наконец, пришло в виде идиша. Идиш пришел, идиш ушел. Но зафиксировал народный дух. И вот Векс берет идиш и начинает разбирать его строй, его пословицы и поговорки, и его основные понятия.
Книжка Векса — очень популярная книжка, она написана и переведена увлекательно и локализована деликатно. Ее можно читать для чистого удовольствия, ничего не запоминая и движась по поверхности. Однако же, она вполне научна. Векс как будто просто объясняет смысл поговорок и прочих устойчивых выражений. Поговорки расставлены по разделам от Бога до кугеля, и от рождения до смерти. Векс дает к ним реальный комментарий, восстанавливает смысловые нюансы, связывает одно с другим. Он обращается к широкому кругу источников: от трактатов Раши до собственной бабушки.
Так вот, книга Векса остается при этом научной книгой. Тот подход, который в ней применен, называется в лингвистике «описанием языковой картины мира». Векс анализирует то, что называется «языковыми концептами» и складывает идишскую идиоматику в широкое полотно. Из присказок и ругательств он связывает сеть, в которую уловляет народный дух. Словом, это красивые часы, но в них добротный механизм.
(Читателей-лингвистов я хотел бы предупредить, что в книги есть раздел о фонетике идиша, написанный под воздействием недобрых веществ. Вопреки собственному остроумию и эрудиции, в этом разделе Векс гонит такую дичайшую пургу, что обученный человек может упасть замертво. Остерегайтесь стр. 60—72! Кроме того, в книге имеются просто неправильно переведенные места, но это, скорей, на совести редактора.)
